Живописец, график. Учился в Петербурге у Л. С. Бакста (1907-1909). В 1910-1914 гг. жил в Париже, в 1914-1922 гг. – в России, где с 1917 г. руководил Школой искусства в Витебске, участвовал в оформлении революционных праздников.

Марк Шагал выступил на художественной арене России и Европы в сложную пору начала ХХ века, в эпоху глубочайших социальных потрясений, во времена, когда перемены, броженье, катаклизмы были повседневностью и определяли ее  неустойчивость, зыбкость, парадоксальность. Отсюда сложно-условный художественный язык  произведений Шагала. В них много странностей: люди летают, скрипачи сидят на крышах и деревьях, на околыше картуза расположился палисадник… При этом художник ничуть не заботится о строгом натурном правдоподобии; в его  полотнах формы смещены и сдвинуты, колорит отвечает  характеру переживания, а вовсе не  реальной расцветке. Впрочем, так ведь было и на самом деле. Художник показал смятенный и встревоженный мир, где жить трудно и неуютно, а жажда красоты и чистого сердечного света особенно остра, неутолена и это порождает безудержную мечтательность.

Фантастически трудолюбивый, как поколения его предков-ремесленников, Шагал создает десятки и сотни композиций, где трубит в звонкие, радостно звучащие трубы праздничный и волшебно-прекрасный карнавал жизни. Тут проплывают в голубых и розовых небесах дивные букеты и счастливые влюбленные, крылатые скакуны и добрые кентавры.  В его мечте весь мир – одна душа, и ей светло, весело и счастливо. Произведениям Шагала присущи ирреальные пространственные построения, яркая эмоциональность цветового строя, выразительный, мягко-живописный рисунок.

Множество работ Шагала на темы Библии и античных сюжетов дают современную трактовку «вечным» поэтическим мотивам.  К ним принадлежат, конечно, и театр, зрелища, в особенности цирк, который художник любит особенно нежно: где  ещё встретишь такое органическое соединение невероятного и простого, эксцентрического и общепонятного, как не в цирке? Шагалу все это душевно близко.

Марк Захарович Шагал уже давно и всемирно знаменит. Он расписал потолок парижской Гранд-опера и стены нью-йоркской Метрополитен-опера, его картины украшают стены крупнейших музеев мира.  Но он навсегда остался  мечтательным и романтическим художником, «верным своим родителям из Витебска», который, говоря его словами, вечно «стремится видеть мир особыми глазами, как будто только родился».